16.
Кала Бок
(13.07.2005 08:42)
0
ПРИМЕР ИЗ ЖИЗНИ Американская юмореска
- Нет, ни в коем случае, мой юный друг, - произнес банкир Вильямc, обращаясь к молодому человеку, который сидел напротив, задрав ноги на спинку стула. - Никогда, господин Чейвин! Выслушайте меня внимательно и попытайтесь чему-нибудь научиться. Вы просите руки моей дочери Лотты. Вам, очевидно, хотелось бы стать моим зятем. В конечном счете вы надеетесь получить наследство. Минутой раньше на мой вопрос, есть ли у вас состояние, вы ответили, что получаете только двести долларов дохода. Мистер Вильямc положил ноги на стол, за которым сидел, и продолжал: - Вы можете сказать, что у меня когда-то не было и двухсот. Не отрицаю, но смею вас уверить, что в ваши годы я имел уже кругленькое состояние. И это только потому, что у меня была голова на плечах, а у вас ее нет. Ага, вы ерзаете в кресле?! Не советую вам горячиться: слуга у нас - здоровенный негр. Выслушайте меня внимательно и намотайте себе на ус! Шестнадцати лет я явился к своему дядюшке в Небраску . Деньги мне нужны были до зарезу, и я уговорил его, чтобы он позволил казнить на своей земле негра, которого так или иначе должны были линчевать. С чернокожим расправились на участке дядюшки. Все желающие поглазеть должны были заплатить за вход, так как место казни мы обнесли забором. Когда же негр был повешен, я, собрав всю выручку, в тот же вечер благополучно скрылся. Повешенный негр принес мне счастье. На эти деньги я купил земельный участок на Севере и распространил слух, что, перекапывая его, нашел золото. Участок я очень выгодно продал, а деньги положил в банк. Едва ли стоит вспоминать, что один из одураченных стрелял в меня, но его пуля, раздробившая мне кисть правой руки, принесла мне почти две тысячи долларов в возмещение за увечье. Поправившись, я на все свои деньги купил акции благотворительного общества по возведению храмов на территории, населенной индейцами. Мы выдавали почетные дипломы стоимостью в сто долларов, но не выстроили ни одной церквушки. Вскоре общество вынуждено было объявить себя банкротом. Это произошло ровно через неделю после того, как я обменял обесцененные акции на партию кож, цены на которые тогда быстро росли. Основанный мною кожевенный завод принес мне целое состояние. А все оттого, что продавал я за наличные, а покупал в кредит. Разместив свой капитал в нескольких канадских банках, я объявил себя несостоятельным должником. Я был арестован, но на следствии плел такую чепуху, что эксперты признали меня душевнобольным. Присяжные не только вынесли мне оправдательный приговор, но и организовали в зале суда сбор денег в мою пользу. Их вполне хватило, чтобы добраться до Канады, где хранились мои сбережения. У бруклинского миллионера Гамельста я похитил дочь и увез ее в Сан-Франциско, пригрозив отцу, что не отпущу до тех пор, пока не смогу дать в газеты сенсационное сообщение вроде: "Дочь мистера Гамельста - мать незаконнорожденного ребенка",- и он вынужден был отдать ее за меня. Видите, господин Чейвин, каким был я в ваши годы, а вы до сих пор не совершили ничего примечательного, что позволило бы сказать: вот вполне разумный человек! Вы говорите, что спасли жизнь моей дочери, когда она, катаясь в лодке, упала в море? Прекрасно, но я не вижу, чтобы для вас это имело практический смысл - ведь, кажется, были безнадежно испорчены ваши новые ботинки? Что же касается ваших чувств к моей дочери, то я не понимаю, почему я должен платить за них из своего кармана, тем более такому "зятю", у которого нет ни на грош соображения. Ну вот, вы опять вертитесь в кресле. Пожалуйста, успокойтесь и ответьте мне, положа руку на сердце: совершили вы в своей жизни хоть что-нибудь замечательное? - Нет. - Есть у вас состояние? - Увы! - Просите вы руки моей дочери? -- Да. - Любит она вас? - Любит. - И последний вопрос: сколько у вас с собой денег? - Сорок шесть долларов. - Хорошо, я разговаривал с вами больше тридцати минут. Вы хотели узнать, как делают деньги. Так вот, с вас причитается тридцать долларов: по доллару за минуту. - Но позвольте, мистер Вильямс...- запротестовал молодой человек. - Никаких "позвольте",- с усмешкой проговорил банкир, глядя на циферблат.- С вас причитается уже тридцать один доллар: прошла еще одна минута. Когда изумленный Чейвин уплатил требуемое, мистер Вильямс любезно попросил: - А теперь оставьте мой дом, или я буду вынужден приказать, чтоб вас вывели. - А ваша дочь? - уже в дверях спросил молодой человек. - Дураку она не достанется,-спокойно ответил мистер.- Уходите или будете иметь удовольствие проглотить свои собственные зубы. - Хорош был бы у меня зятек! - сказал господин Вильямс дочери, когда Чейвин ушел.- Этот твой возлюбленный на редкость глуп. И никогда не поумнеет. - Ты хочешь сказать,- осторожно задала вопрос Лотта,- у него нет никаких надежд стать моим мужем? - При данных обстоятельствах это совершенно исключено! - категорически заявил мистер Вильямс.- Пока он каким-нибудь ловким манером не поправит свои дела, у него нет никаких надежд! И мистер Вильямс поведал теперь уже дочери историю линчевания негра на земле дядюшки, рассказал также о своей крупной ссоре с миллионером Гамельстом и добавил: - Я сообщил твоему знакомому немало поучительного. На следующий день Вильямс уехал по делам. Неделю спустя он возвратился и нашел на своем письменном столе записку следующего содержания:
"Многоуважаемый мистер Вильямс!
Сердечно благодарю за совет, который вы дали мне на прошлой неделе. Ваш пример так воодушевил меня, что я вместе с вашей дочерью уехал в Канаду, захватив из сейфа все наличные деньги и ценные бумаги. С уважением Чейвин".
А ниже стояло:
"Дорогой папочка!
Просим твоего благословения и заодно сообщаем, что мы не смогли найти ключа от сейфа и взорвали его нитроглицерином Твоя Лотта.
|